– Михаил Леонидович, в последнее время все больше говорят о том, что среди простого населения стран Евросоюза и даже в США растут симпатии к России. Можно ли доверять этой информации, и если она соответствует действительности, с чем это связано?
– Связано это с абсолютно объективным процессом, но прежде чем его описывать, необходимо объяснить одну вещь. Я про это уже несколько раз говорил, но не мешает повторить.
– Про фантомный образ СССР?
- Да, да. О том, что политическая шкала, она, во-первых, двумерная (если это уж очень упрощённо), то есть там есть не одно направление, а два. Условно говоря, север - юг (верх - низ), и запад - восток (налево - направо).
- То есть существуют два политических направления?
- Да, политических направлений. Запад - восток, то есть налево - направо, это и есть левое направление и правое направление, они так и в политике называются. В чем между ними разница? Левое направление говорит о том, что задача государств – поддерживать человека. Ресурс для этого можно брать у богатых или из ресурсов государства. Иными словами, левая часть политического спектра это перераспределение богатства, или иначе – ограничение права частной собственности.
Правое направление, это, наоборот, абсолютизация права частной собственности и минимизация права государства и общества на ограничение личных богатств индивидов. То есть минимизация ограничений на право пользоваться частной собственностью и т.д., и т.п.
А вот вторая шкала, которая север - юг, это шкала консерватизм - либерализм. Она немножко другая. Либерализм — это свобода личности от общества. Речь идет не о преимущественных правах, а о правах всех остальных. Гражданин имеет право делать все, что он хочет, поэтому ключевой элемент либерализма это слово «свобода», которое отмечает, что каждый человек имеет право сам себе выбирать ценностную базу.
А консерватизм — это вполне фиксированная ценностная база. По большому счету для нас, для Европы, привязанная к авраамическим ценностям. В этом смысле для консервативной системы ценностей ключевым элементом является семья, которая воспитывает в ребенке традиционные ценности, а в либерализме семья, наоборот, является вредительским элементом, потому что она ограничивает свободу ребенка в выборе пола, в выборе ценностной базы и всего остального. Иными словами, либеральный подход говорит, что семья — это вредительство.
Уже появляется информация, что в рамках либеральных ценностей в Европе скоро семью хотят ликвидировать вообще, оставить ее исключительно как имущественный объект, без права воспитывать детей.
Если мы посмотрим на ту модель, которая доминировала на Западе и которую они в рамках концепции распространения демократии пытались вменить всему остальному миру, то эта модель праволиберальная. Иными словами, это полное сочетание свобод индивидуума, как имущественных, так и ценностных.
Если исходить из известного анекдота о том, что демократия — это власть демократов, то либерализм — это власть финансистов. И, в общем и целом, эта модель была сформирована в рамках усиления роли финансового сектора в мировой экономике.
Я уже говорил о том, что доля финансового сектора в перераспределении прибыли (это официальные статистические данные по США) была перед Второй мировой войной 5%, в 47-м году после принятия Бреттон-Вудских решений стала 10%, перед началом кризиса 70-х годов поднялась до 25%, а к кризису 2008 года поднялась до 70%. Иными словами, мировая экономика — это инструмент создания прибыли для финансистов. Понятно, что они защищали и защищают праволиберальную модель.
Но после кризиса 2008 года стало понятно, что эта модель зашла в тупик. Да, разумеется, поскольку финансисты контролируют общественный и научный дискурс, то это публично практически не обсуждается. Однако, тем не менее, процесс имеет место, и сегодня это все видят.
Но объективно, та экономическая модель, которая лежит под финансовым капитализмом, праволиберальным (и которая состоит в тимулировании экономики через эмиссионную поддержку частного спроса), она закончилась. Как долго будет длиться агония, это вопрос. Кто-то считает, что очередной кризис может начаться уже этой осенью, кто-то считает, что еще на год-два это будет отложено, но спор уже идет о сроках, а не о самом факте.
В любом случае, кризис уже привел к тому, что жизненный уровень населения и уверенность в будущем сильно снижаются. И в результате происходит дрейф от праволиберальных моделей в разные стороны. И вот тут очень интересно. Если мы нарисуем эти две оси, то праволиберальная модель — это один из квадрантов на этой самой координационной плоскости. У него рядом есть два других квадранта, с которыми он соприкасается. И один квадратик по диагонали самый дальний.
Вот те, которые рядом, это квадратик правоконсервативный и квадратик леволиберальный. И посмотрим на выборы в США как наиболее ярком представителе текущих тенденций, поскольку Евросоюз во многом контролируется США, которые навязывают им общественный дискурс, поэтому они отстают.
Так вот, если мы посмотрим на США, то мы увидим, что в демократической партии очень важную роль и, возможно, если бы не фальсификация праймериз, то он, может быть, и вышел бы в финал, сыграл Сандерс, который левый либерал. А выиграл выборы Трамп, который правый консерватор.
Иными словами, общественные интересы стали смещаться из праволиберального сектора либо в одну сторону, либо в другую. Либо в сторону усиления консерватизма, либо в сторону усиления левых идей.
Теоретически, если продолжить эти тенденции, то они должны сомкнуться на линии левоконсервативной. И вот тут очень интересная вещь. Дело в том, что сегодня в мире не существует левоконсервативных государств. Вообще.
Теоретически таковым можно признать Китай. Но модель Китая настолько отличается от европейской, что она не воспринимается как образец. Не говоря уже про то, что экономически Китай настолько тесно связан с США, что все понимают, что кризис в США неминуемо вызовет страшный кризис в Китае.
- А СССР был левоконсервативен?
- Да. Единственная европейская модель, которая была левоконсервативной, это был СССР. Ну и страны народной демократии Восточной Европы до 1988 года.
Обращаю внимание, что, когда коммунистическая идея появилась, то она была чисто западноевропейской. Ееё придумали Компанелла, Мор, ее развивали в рамках католической идеи, этих идей в Православии не было, ни в Византии, ни, соответственно, в России эти идеи не проявлялись, потому что они противоречили Православию. Не ценностям Православия (в "Красном" проекте те же авраамические ценности), а религии как системе.
Но когда "Красный" проект, наконец, проявился в XIX веке, то эта идея была левоэкстремистской. Она предполагала разрушение старой модели. И когда Ленин пришел к власти, то была попытка реализовать эту идею в чисто марксовском виде. Она закончилась катастрофой. Экономической и военной, Гражданской войной. Мы войну выиграли. И тогда постепенно произошел переход от левоэкстремистской модели к левоконсервативной, которую окончательно сформулировал Сталин.
Вообще Россия — очень консервативное государство с точки зрения ценностей, и попытки расшатать эту ценностную базу обычно ведут к катастрофе. Причем чем сильнее роль исламского фактора на территории России, тем более консервативным становится государство. Потому что Ислам еще более консервативен, чем Православие.
СССР был левоконсервативным государством. После СССР больше левоконсервативных моделей на Земле не было. А тенденция направлена именно туда. Мы не знаем, дойдет ли эта тенденция до своего логического завершения. Но поскольку мы понимаем, что маятник обычно раскачивается в противоположную сторону, примерно в то же крайнее положение, из которого он начал свое движение, а праволиберальная тенденция достигла очень резких значений, то по этой причине я склонен считать, что направление в сторону левоконсервативного будет очень сильным.
И движение к нему может быть двоякое. Оно может быть через консерватизм. И тогда это будет появление крайне жестких государств, которые будут пытаться через государственное управление сохранять капитализм. Это фашизм. Такой вот крайний национализм в стиле Гитлера — это практический пример крайне правого консерватизма.
Или же движение будет в сторону левацкого направления. То есть сначала через государство усиление левых, а потом, когда будет сильное государство, оно постепенно начнет давить либеральные идеи. Это путь СССР. Собственно, советское государство на первых порах было страшно либеральное (с чем нынешние политические либералы не согласятся). И постепенно этот либерализм ликвидировался, потому что идея же была у Маркса об отмирании государства, а отмирание государства — это либерализм. А на практике получилось усиление государства. И это государство по мере усиления ликвидировало либерализм и усилило консерватизм.
Пути могут быть два, либо так, либо так. Но направление — левый консерватизм. И понятно почему. Потому что в условиях критического падения жизненного уровня средний класс исчезает, а именно он — база для либеральных реформ, а вовсе не беднота, которая требует даже уже не столько зрелищ, сколько просто хлеба (и жилья). А это, соответственно, «левизна». Так и так, мы из либерализма возвращаемся в консерватизм, а справо — влево.
Люди это движение чувствуют достаточно легко, потому что понимание, чем отличается левое от правого, а либерал от консерватора, оно у любого человека, даже необразованного, образуется достаточно быстро. И они видят, что происходит, и четко понимают, что идеал этой тенденции, этого движения -- Советский Союз, левоконсервативная конструкция.
Да, СССР нету. Но наследником СССР является Россия. И по этой причине запрос к России: «Ребята, вы можете сегодня восстановить левый консерватизм». Именно поэтому так растут интерес и симпатии к России, потому что она, несмотря ни на что, продолжает эти идеи транслировать, даже вопреки желанию конкретных чиновников, несмотря на то, что политику она проводит совершенно другую, потому что у власти в России находятся правые либералы. Которых, впрочем, 80% населения не поддерживает.
Что касается президента России, то он как раз маневрирует между всеми политическими силами. И все его левоконсервативные заигрывания ("Майские указы", геополитические заявления), они, соответственно, воспринимаются миром абсолютно бессознательно, дико позитивно.
Путин регулярно транслирует левоконсервативные ценности. Он выступает в мире как консервативный политик. И бьют его, это очень важно, либеральные СМИ, либеральные политики. И в этом смысле у народа на Западе понимание четкое: мы от либерализма должны отказываться, либералы бьют Путина, значит он хороший.
Но сознательного движения, понимания и объяснения, что нам нужен левоконсерватизм, у Путина нет. Что касается левого движения, то Путин целенаправленно левое направление в политическом спектре не педалирует, он в этом вопросе очень аккуратен. Но он все время критикует западно-экономическую модель, поддерживая при этом ее представителей в правительстве и ЦБ. Отметим, что лично Трамп воспринял Путина скорее как праволиберального политика — то есть он видит то, что ему удобно. А в реальности Путин транслирует практически все идеи полного политического спектра.
Нужно понимать, что есть общественное мнение, а есть мнение конкретных лиц, которые понимают, чем они занимаются, которые являются политиками. С точки зрения личного мироощущения Путин, возможно, и является правым консерватором, как Трамп, с его мироощущением.
Но в силу того, что он пришел к власти в рамках либерального дискурса, он его продолжает поддерживать внутри страны. А вот вне страны он от него практически отказался, от либерального дискурса. А вот консервативный дискурс он постоянно поддерживает. В результате его политики воспринимают его как правого консерватора. А вот, соответственно, люди, от России, не от Путина, а от России, требуют левого консерватизма.
- Есть ли исторические примеры до СССР левоконсервативных стран?
- Нет.
- То есть это был единственный исторический пример?
- Да. Были на самом деле попытки сделать левоконсервативные идеи, например, было знаменитое государство в Парагвае, в середине XIX века, попытка создать левоконсервативное общество, которое было ликвидировано США, Бразилией, в общем окружающими странами. В результате в Парагвае было практически ликвидировано мужское население, просто физически, они воевали и были уничтожены, и, соответственно, территория Парагвая сильно сократилась. Это неудачный пример, а удачных, кроме СССР, не было. Вообще левые идеи стали широко развиваться только с конца XVIII века.
- Разделение политических направлений на север - юг, запад - восток, оно условно схематично или оно как-то коррелирует с географией?
- Нет, с географией это никак не коррелирует.
Две перпендикулярные прямые и, соответственно, левое и правое направление. Если наверху север — это консерватизм, а на юге — это либерализм. Тогда нынешний Запад, правый либерализм, — это правый нижний квадрант, Трамп — это левый нижний квадрант, Сандерс — это правый верхний квадрант, а СССР — это левый верхний квадрант.
- Тогда вынужден спросить. Все вышесказанное – это все-таки больше анализ, а можно ли сформулировать что-то вроде прогноза?
- Прогноз следующий. Если Россия хочет резко усилить свои позиции в мире, резко ослабить санкционный режим и все остальное и создать свою группу влияния, то есть сделать то, что было у СССР и чего у России в 90-е и 2000-х по определению быть не могло, она должна четко и внятно транслировать миру левоконсерватный дискурс.
- А что для этого нужно сделать внутри?
- Что для этого нужно сделать внутри. В России формально есть партия, которая претендует на левоконсервативный дискурс. Это КПРФ. В реальности КПРФ — это не политическая партия, это симулякр, и она идеологией не занимается. Значит, нужно резко усилить в рамках государственной системы консервативный дискурс, который отсутствует полностью, потому что финансирование всех идеологических, экономических и общественных институтов контролируется правительством, оно распределяет деньги, а правительство у нас либеральное. И усилить левое направление политической мысли, углубить левый дискурс.
И усилить не просто консервативные, а именно левоконсервативные тенденции, и именно эту логику транслировать на Запад. При этом с Трампом с компанией упирать на консервативную составляющую этого дискурса, а с людьми типа Сандерса и с частью европейских элит, где всегда «леваков» было много, делать упор именно на левую сторону.
Тогда можно будет совершить принципиальный прорыв с точки зрения статуса и позиций России в мире. И поддержать ту тягу к России, которая очень усиливается в мире и которую мы пока никак не отрабатываем.
Источник khazin.ru
